Дорогой заказчик, простите меня за всё! Лимит пафоса и дури превышен стократно. В общем, можете расстрелять меня за порчу столь чудесной заявки... *горько плачет*
721 словоВ самый разгар битвы появляется Граф. Он складывает пёстрый и вечно завывающий дурным голосом зонтик и, поигрывая им в искрящемся от непрерывных взрывов воздухе, беззаботно кружит на одном месте, будто осенний лист, сорвавшийся с ветки. А вокруг него неуклюже танцуют свой смертоносный вальс акума. Безобразные, давно лишённые человеческой сути по прихоти семьи Ноя, для Тысячелетнего эти несчастные и порабощённые создания - само воплощение понятного лишь ему совершенства. Особенно красивы те, что достигли третьего и четвёртого уровней. Внешне такие демоны куда сильнее походят на людей, чем их более слабые собратья, но в то же время они живут не инстинктами, а непреодолимым азартом, а следовательно, не умеют притворяться. Им нужна бойня, и они её получат. Им необходимы смерти экзорцистов, и они вырвут их с мясом. Белые перья маячат чуть поодаль, и в слабой на вид ладони крепко лежит рукоять огромного старинного меча. Белоснежные волосы красиво переливаются в свете ярких вспышек, и на некоторых прядях возможно разглядеть пятна грязи и сукровицы. Важно другое: прямая спина сидящего перед сладкозвучным пианино человека видится Графу, и с этим ничего не поделать. А ведь просто так смириться не получится никогда.
Утешает то, что Чёрный Орден изрядно потрёпан, а лучшие экзорцисты погибли в непродолжительных схватках. Главный закон природы: выживает сильнейший. Ну не зря же Тысячелетний так трудился на протяжении многих столетий! Его дети победили мерзких и захваченных жаждой уничтожения всего от них отличного людишек. Лишь жалкие горстки хранителей им самим непонятных ценностей продолжают сражаться. Но с каждым мигом их становится всё меньше, а на губах Графа медленно расцветает широкая удовлетворённая улыбка. Единственное, что беспокоит Мастера, так это мальчишка - младший из экзорцистов по фамилии Уолкер, постоянно сующий ему палки в колёса. Седовласый и весь покрытый шрамами, несмотря на столь юный возраст, в странном и смутно знакомом одеянии, с одним серым глазом и другим - изуродованным страшным проклятием, он сверх всякой меры раздражает Тысячелетнего. И Адам пытается разрушить упрямого и гордого мальчишку изнутри: руками собственных творений он убивает друзей зарвавшегося детёныша лживого Бога одного за другим, ловя отголоски чужой боли, мгновенно пронзающей всё его естество острыми иглами раскаяния, проникающего даже в сознание сквозь плоть и кровь. Не в первый раз он уничтожает то, что дорого этому гадёнышу, но сейчас слёзы льются из глаз столь обильно, что прекратить их кажется уже практически невозможным.
И вот коронованный клоун поворачивается к нему, и его радужки пылают животной яростью. Выплакавшийся Граф узнаёт этот взгляд, пусть и не тёплый золотой, как раньше, а прозрачно холодный серый и лихорадочно вращающийся красный в глазах разного цвета. Он прекрасно помнит кожу, бывшую во много раз темнее той, что обтягивает кости несносного Аллена Уолкера. И он ненавидит того предателя, что много столетий назад перестал быть его любимым младшим братом. Он терпеть не может этого пацана, в глубине которого прячется и непременно ехидно смеётся сам Четырнадцатый. Мальчишка не может действовать молча: он корит Тысячелетнего за то, что тот убил его друзей, грозится покарать его и совершает целую кучу непродуманных и глупых действий. Так похоже на Исполнителя: и несдержанность, и взрывной характер, и упоение собственными идеалами - ничто не изменилось. Только вот здесь он не важнее винтика в сложной и громоздкой машине и уж точно теперь не выйдет победителем из их извечной игры. Без остановки сверху валятся тысячи акум, и коронованный шут мечется из стороны в сторону, не зная, кого спасать первым. Поэтому люди вокруг него умирают непозволительно быстро, напоследок устремляя к испуганному и трепещущему ангелу этого погрязшего в непрерывных войнах мира дрожащие руки. И в глубине предательски повлажневших глаз Адам видит горечь. Но вот трепещущие ресницы на миг смыкаются, и из-под устало прикрытых век опасными волнами сочится решимость.
"Весь мир спасти невозможно, можно только попытаться", - ухмыляясь, говорит он противнику, и в тот же миг очередной залп ядовитых пушек демонов уносит жизнь не одного десятка экзорцистов. Уолкер, Четырнадцатый ли, чёрт его знает, кто именно, бросается на Графа стремительно, со скрежетом зубов, с писком оторвавшейся и отскочившей куда-то в сторону пуговицы, с диким воем, режущим барабанные перепонки, и ударяет массивным клинком с такой силой, что и панцирь дракона поддался бы, окажись легендарная тварь в это время на месте Тысячелетнего перед лицом существа, хранящего в себе память всего человечества. Но Граф не так прост, как думают многие, увидев его впервые: он лопается, точно мыльный пузырь, и растворяется в отравленном сизом небе, забирая обратно в небытие взращённых им безынициативных монстров. Чёрные звёзды расползаются по людским телам. Серый пепел уносится ветром. Земля пропиталась алым.
-
-
05.06.2011 в 20:50721 слово