К12-88

[1-s D.Gray-Man]

Неа|Мана. У Неа нет сущности человека, у Маны - Ноя. Неа нельзя показывать людям, рядом,с ним всегда только брат.

@темы: Mana, 14th

Comments

[Гость]

Много тяжёлых конструкций, простите.

469
"В далёком-далёком королевстве в дремучем лесу стояла высокая башня. И жила в той башне прекрасная принцесса с волосами ка..."
- Хватит, я уже слышал.

Мана послушно закрыл книгу, так похожий на умудрённого взрослого. Хотя ножки его, обутые в дорогие башмачки с хризолитами на пряжках, ещё не доставали до пола. Он очень выделялся на фоне массивного кресла с кошачьими лапами - бледный худощавый ребёнок, фарфор, завёрнутый в шелка и кашемир. Живой казалось только синяя ленточка, робко обернувшаяся вокруг чёрных как смоль волос упругим бантом.
В этом ненавистном банте Неа видел бесконечность, символ Уробороса, грызущего собственный хвост. И образ брата превращался в образ тюремщика, который будет стеречь его день за днём, как стерегла дряхлая ведьма молодую принцессу.
Мана не умел читать мыслей: он был человеком от изрезанных страницами нежных пальцев до самых глубин маленьких мышц, горящих в напряжении аристократичной осанки.
Человек.
Этого, впрочем, не сказать о Неа, чья изысканных оттенков серебра кожа в свете камина становилась латунной. Младший братик был избранным детищем Бога, циничным и неподатливым. Облачённый в дорогие, сшитые аккурат по худобе его кукольного тела одежды, он бесцеремонно валялся на сплетении узоров персидского ковра и глядел на огонь. Внезапно веки его затрепетали, он моргнул, будто ловил один из отблесков жёлтого пламени, и поглядел на Ману в упор дивно сияющими золотыми глазами.
- Может, выйдем на улицу?
- Только в сад.

Неа пренебрегает сюртуком и цилиндром, выбегая в мир утомлённого марта. Его маленькое царство изысканных кедров, клёнов, дубов простирается до реки и огорожено каменными стенами - он совершенно не знает, что там, за ними. Болезненное воображение рисует ему сотни фантастических картин, а сны превращаются в горячку и грёзы. Он знает лишь, что оттуда приходят облака и тучи с дождём, солнце восходит и там же садится. А в его скорлупе всё по-прежнему. Каждый день год за годом - мощёные дорожки сада, лабиринт, в котором уже невозможно потеряться, и терраска на берегу полноводной реки.
И, конечно же, брат.
Мана изящным движением одевает ему на голову украшенный перьями сойки цилиндр, кутает в пелерину. И совершенно не выглядит живым. Краски его лица прописаны акварелью - круги под глазами, бескровные губы, выцветшие глаза.
Только синяя лента выглядит настоящей.
- Сегодня придёт Граф.
- Зачем?
- Рисовать наш портрет.
Божий избранник презрительно фыркает, вспоминая палитру - безрадостную, блеклую и тёмную. Идеальную для выписывания обоих мальчиков, уже при жизни подобных фотографиям преждевременно скончавшихся детей, которые так любят заказывать аристократы.
- Скажи мне...
- Да?
- ... что там, за этой стеною?
Мана смотрит брату в глаза - честно и прямо.
- Ничего.
Дрожащими руками завязывает ленты пелерины в аккуратный бант под его подбородком.
- Там ничего нет.
Неа зарывается озябшим лицом в белизну этих тёплых ладоней. Будь его воля - он бы сделал из них себе маску. Содрал бы с Маны вожделенную бледную кожу, чтобы выйти в ней за пределы опостылевшего сада.
- Весь твой мир - здесь.

[Siegfrieda]

круто. ваще круто. слов нет, как круто.
хотите памятник?

[Гость]

хотите памятник?

Нет, спасибо)
а.

[Франциск любит тебя]

Я уж и не надеялась что кто-то возьмётся.
Автор, я вас люблю

Заказчик.

[Гость]

Спасибо)
а.